Будущее одной иллюзии Зигмунда Фрейда.

Фрейд о религии и ее будущем.

Перечитал «Будущее одной иллюзии» Зигмунда Фрейда. Мысль автора выражена ясно. Природа человека такова, что им движут влечения, удовлетворяя которые без ограничений, он не сможет жить с другими людьми, так как будет все у них отнимать, а сопротивляющихся убивать. Человек создает культуру (свод правил жизни и поведения), как средство ограничения влечений, дающее ему возможность сожительствовать с другими в мире. Такое обобщение может показаться слишком жестким, но лишь до тех пор, пока мы не вспомним реальные картины преступлений или поведения людей в военное время.

Похожий процесс течет в жизни каждого ребенка. В начале он хочет все и без ограничений. Со временем, родители учат его правилам поведения с другими людьми, чтобы согласовать его влечения с реальностью сосуществования в социуме. На пути усвоения этих правил ребенка могут ожидать неудачи. Правила могут быть не усвоены, тогда он станет асоциальным психопатом. Правила могут подавить его, и тогда вина за свои влечения приведет к неврозу навязчивых состояний. 

По аналогии с этим, Фрейд считает религиозные обряды, «общечеловеческим неврозом навязчивости», хотя и делает оговорку, что «полноценной параллели» не получается, и «сущность религии не исчерпывается этой аналогией».

Почему же, вопреки ожиданиям автора книги, меня, верующего, эта аналогия совсем не обижает, а представляется вполне логичной?

З. Фрейд говорит не о религии, как личной вере, а о культурных формах, которые принимает религия в разные исторические эпохи, становясь еще одним средством принуждения к социализации. «В план этой работы не входит рассмотрение истинности религиозных учений», - пишет он, - «…ни один верующий не даст себя поколебать в своей вере этими… аргументами», так как у него «есть определенные интимные связи с содержанием религии». Но, «есть невероятное бесчисленное множество других, не являющихся верующими в указанном смысле. Они послушны культурным предписаниям, потому что дают себя запугать угрозами религии, и они боятся религии, пока они должны считать ее частью реальности, ставящей им границы». 

Фрейд, будучи неверующим, не имеет опыта «интимной связи с содержанием религии», но он об этом ничего и не пишет. Он рассуждает о тех, кто «всегда умели делать религиозные предписания чисто внешними», и замечает, что «нельзя касающееся всех обязательство строить на мотиве, существующем лишь для очень немногих».

Вот почему мне легко принять его выводы. Для меня вера – средство преображения души. «Содержание религии», будучи осознанным, может в этом преображении помочь, а оставаясь «чисто внешним», является иллюзией, предназначение которой, как части культуры, сделать возможной жизнь человека в обществе. 

Да и сам Фрейд в конце книги пишет, что соперничество между наукой и религией «временное, а никак не непримиримое», так как цели их общие – «любовь к человеку и ограничение страданий».